Преподобный Анфим Хиосский
На окраине городка Хиоса расположился монастырь Панагии “Помощницы”, построенный в 1930 году. Это мирное прибежище духа было основано преподобным Анфимом (Вагианосом) († 1960), одним из святых, канонизированных в последнее время, духовным отцом многих ныне здравствующих жителей Хиоса.
Житие святого Анфима показывает, насколько не прав тот, кто считает, что современный мир слишком слаб и не способен породить истинных старцев и святых. Мир, конечно, слаб, и времена наши дурны, но человеческое сердце и Божия благодать всегда одинаковы. Времена, как и звезды, не могут реально воспрепятствовать нам в достижении святости. Однажды кто-то из братьев спросил преподобного Серафима Саровского, почему монахи уже не живут такой строгой жизнью, как подвижники древности. Преподобный Серафим ответил: “ ...потому, что не имеем к тому решимости. Если бы решимость имели, то и жили бы так, как отцы, древле просиявшие подвигами и благочестием, потому что благодать и помощь Божия верным и всем сердцем ищущим Господа ныне та же, какая была и прежде, ибо, по слову Божию, Иисус Христос вчера и днесь Той же и во веки (Евр. 13:8)”.
Святой Анфим мало известен не только на Западе, но и в самой Греции, хотя его удивительное житие напоминает нам и божественную мудрость преподобного Серафима, и дивный подвиг святости двух величайших греческих отцов нашего века — святителя Нектария Эгинского и отца (“Папы”) Николая Планаса. При жизни хиосцы называли его просто Геронда (Старец). Более пятидесяти лет его дела милосердия, смирение и нелицемерная любовь к ближним служили духовным проводником Божией благодати и милости, наполнявшей весь остров.
Родился будущий святой на Хиосе, в деревне Лейвади, в крещении получил имя Аргирий. Он, кажется, с самого рождения был избранником и слугой Божиим. Когда он был еще крохотным младенцем, его старший брат Николай видел стоящую над ним Пресвятую Богородицу. Царица Небесная стояла в сиянии нетварного света, покрывая младенца своей мантией. Старейшие из здешних монахинь до сих пор рассказывают эту историю: Николай в последние годы жизни говорил о своем детском видении с неугасшим воодушевлением. Семья была бедной, и Аргирий не имел возможности ходить в школу, хотя и отличался сообразительностью и прилежанием. Достигнув того возраста, когда мальчиков начинают учить ремеслу, он пожелал учиться сапожному делу и потом большую часть жизни им занимался.
В возрасте восемнадцати лет юноша побывал в монастыре Трех Отцов (в честь трех подвижников, основателей Неа Мони). Там он отдал монахам на реставрацию древнюю икону “Панагии Помощницы”, подаренную ему матерью. Видя простую жизнь добродетельных монахов, он сам стал духовным чадом настоятеля отца Пахомия и, хотя и продолжал жить дома, начал строго поститься и ночами бодрствовать в молитве. Эти подвиги вдохновили некоторых его друзей следовать его примеру, но многочисленные родственники старались охладить его рвение. В 1898 году, в возрасте двадцати девяти лет, он решил принять монашество, и отец Пахомий постриг его в рясофор с именем Анфим. Ему назначили послушание — трудиться на строительстве женской обители в честь святого Константина, однако, будучи еще до прихода в монастырь ослаблен постом и ночными бдениями, он начал испытывать сильные боли в животе. К его огромному сожалению, пришлось ему вернуться домой, чтобы им могли заняться врачи, поскольку устав монастыря не допускал ни присутствия врачей, ни приема лекарств. Духовный отец Анфима, также крайне опечаленный, уверил его, что он может, когда захочет, приходить в монастырь или покидать его.
Немного оправившись от болезни, отец Анфим построил на принадлежавшей его семье земле небольшую келейку и стал жить в ней. Он вел жизнь молчальника, помогал престарелым родителям и работал сапожником, а заработанные деньги раздавал бедным. По благословению своего духовного отца он и здесь продолжал совершать ночные бдения. Однажды оставался без сна в течение восемнадцати дней и ночей, вкушая немного хлеба и воды один раз в два дня. В более поздние годы отец Анфим говорил своим духовным дочерям: “Хоть я и не получил образования, но вел тяжкую брань, чтобы чего-то достичь. Вы этой брани не видели: пост, молитва, плач, земные поклоны, страдания - день и ночь. Мои слова могут прозвучать фарисейски, но я вам их говорю, чтобы вас укрепить. Говорю не фарисейски, а как ваш отец. Бесы жгли и мучили меня. Я и сам мучил себя. Не насыщал себя хлебом. Не насыщал себя водой, не насыщал себя сном и другими вещами, о которых знает только Бог.
Ни на минуту я не давал отдыха своей плоти. Не позволял себе никакого утешения. Матрасом мне служил мешок, а спал я, опершись о корень оливкового дерева, и то совсем чуть-чуть. Я каждый день себя наказывал. Чего только бесы со мной не делали! Расскажи я вам все, вы не поверили бы. Я их провоцировал - переносил искушения, - а они били меня по голове. Они не давали мне ни единой минуты отдыха...”
Все время, пока шла эта духовная брань, отца Анфима охраняла и защищала Матерь Божия через Свою икону “Панагия Помощница”, которая была у него в келье. Однажды ночью, сражаясь с бесовскими искушениями, он услышал, как прекрасный голос, исходивший от иконы, произнес: “Звери, оставьте моего монаха”, и тотчас же бесы прекратили терзать его. В возрасте сорока лет отец Анфим принял великую схиму — высшую степень монашества. Схиму на него возложил преемник отца Пахомия настоятель Андроник.
В 1910 году отец Анфим отправился в деревню Адрамитион, расположенную на турецком берегу неподалеку от Смирны, и жил там некоторое время в семье своего крестного. Стефан Диоматарис, видя удивительное благочестие своего крестника, к которому многие жители деревни стали приходить за советом и утешением, убедил его принять священство и начал учить его грамоте, чтобы он мог в храме читать Евангелие. 8 ноября того же года отец Анфим был рукоположен в храме святой Анны в Смирне. Во время совершения таинства рукоположения, когда все христиане в храме воскликнули “Аксиос” (Достоин!), небо сотряслось от удара грома и блеска молнии, и здание храма задрожало, как при землетрясении. К ногам только что рукоположенного священника упала лампада, облив его маслом, и вдруг так же внезапно небо прояснилось, и засияло солнце.
Жена Стефана Диоматариса рассказывала об одном случае, происшедшем вскоре после рукоположения святого Анфима. У них в деревне жил человек, страдавший одержимостью. Он был прикован железной цепью к большому платану. День и ночь он дико кричал, скаля зубы и испуская изо рта пену. Жители деревни хотя и кормили его из сострадания, но подходить к нему близко боялись из-за его нечеловеческой силы и ужасного бранного крика. Много раз приходил священник, издалека читал молитвы об изгнании нечистого духа, но человек тот так и оставался бесноватым. Однажды, после рукоположения, крестный сказал отцу Анфиму: “Ну что, батюшка, почему бы тебе не сходить и не почитать молитвы над тем несчастным?” Отец Анфим ответил, что недостоин, чтобы его считали способным изгонять бесов, но по настоянию крестного несколько раз сходил почитать молитвы над бесноватым, освятил воду и отслужил молебен. Очень скоро страждущий исцелился. Услышав об этом случае, жители деревни стали стекаться в маленький храм святого великомученика Пантелеимона, где служил отец Анфим, желая исповедаться у него и получить духовное наставление. Однако местные священники начали завидовать ему, и в 1911 году ему пришлось уехать на Гору Афон, чтобы не быть для них источником искушения.
Он посетил афонские монастыри и старцев, а в 1912 году вернулся на Хиос, где его отправили служить в местную больницу для прокаженных. До его прихода этот лепрозорий пользовался дурной славой. Запущенность, грязь, ругань, ссоры и пение непристойных песен были там в порядке вещей. Отец Анфим сразу взял дело в свои руки. Он достал все необходимое, отремонтировал помещения, развел фруктовые сады с цветами и целебными травами и установил в больнице общежительный образ жизни. Он сам ел в общей столовой, вместе с прокаженными. Составитель его жития пишет: “Он растил для своих больных также и духовный сад, благоухающий цветами любви и других добродетелей. Благодать священства позволяла ему помогать им, как это делает врач, и ухаживать за ними наподобие заботливой сиделки, осторожно омывающей гнойные, зловонные язвы на теле прокаженных. Он обходил комнаты своих пациентов, склонялся над их подушками и старался словами молитвы и утешения облегчить их боль... ” Прокаженные в ответ на его любовь при обращении к нему говорили “Старче”. Они просили учить их молиться, исповедовали свои грехи и причащались Святых Таин. Многие из них приняли монашество.
Через некоторое время после прихода отца Анфима в лепрозорий в полуразрушенной церкви на территории больницы была найдена старая икона, которую он назвал “Панагия Послушания”. Вскоре после обнаружения этой иконы отцу Анфиму явилась во сне Божия Матерь. Она сказала: “Прими Мою икону и позаботься о ней, и увидишь, что будет здесь через нее совершаться”. Отец Анфим украсил икону золотым окладом, и вскоре начались чудеса исцеления. Ранее людей со всего острова привлекала сюда добрая молва о самом отце Анфиме, теперь же множество верующих ежедневно приходили помолиться перед иконой. Часто те, кого мазали маслом от неугасимой лампады, горевшей перед этой иконой, получали исцеление. Многие больные становились здоровыми, скорбящие находили утешение, положение бедняков и заключенных улучшалось, а одержимые нечистыми страстями и бесовскими силами получали освобождение от этих страданий. Тридцать восемь человек оставили работникам больницы свидетельства, подтверждающие факт их исцеления от одержимости во время всенощных бдений перед этой чудотворной иконой. Службу вел отец Анфим, исцеление происходило при многочисленных свидетелях.
Хотя он и мог читать Евангелие и некоторые молитвы, отец Анфим так и остался необразованным. Ему удавалось пробудить хиосцев к покаянию благодатью и милостью, полученными им от Бога. Свою неграмотность он обернул во благо, заменив все преимущества образования непрестанной молитвой.
Во время своего служения в лепрозории Старец часто уходил один в поля помолиться или посетить свой старый скит и поклониться своей чудотворной иконе “Панагии Помощницы”. Он просил ее помочь в осуществлении его желания построить монастырь. Проведя восемнадцать лет в больнице для прокаженных, шестидесятивосьмилетний старец почувствовал, что пришла пора начинать. Назрела необходимость строить монастырь. Обитель была нужна и его духовным дочерям, стремившимся к монашескому подвигу под его руководством, и многим оставшимся без приюта монахиням, которые прибыли на Хиос из Малой Азии после обмена населением с турками. Преодолев сильное сопротивление местного митрополита и зависть остальных хиосских священников, отец Анфим наконец получил разрешение начать строительство. Он сам в феврале 1928 года заложил камень в его основание в красивом месте на окраине городка, у дороги в деревню Карьес.
Его биограф не сообщает о причинах и характере недовольства этим строительством. Он пишет лишь, что сооружение обители вызывало ожесточенное сопротивление. На Святого сыпались осуждение и клевета, а многие из его противников даже призывали снести наполовину построенное здание. Однако благословение Божией Матери оказалось сильнее, и 30 марта 1930 года отец Анфим с сестрами переехали жить в новый монастырь. Сам Старец говорил так: До конца своей жизни я не забуду того дня, сестры, когда мы принесли благодатную икону Панагии в наш монастырь, когда мы взяли ее из моей бедной и убогой кельи и перенесли сюда с пением и каждением ладана. Никогда... не забуду я той своей радости! Я уж и не знал, по земле я иду, или лечу по воздуху. На земле я был или на небе, я не мог бы тогда сказать! После стольких мучений, стольких расстройств и бурь мы все-таки построили этот монастырь! Меня самого удивляет и изумляет, как все это случилось!..
За несколько дней до освящения монастыря, когда работы уже заканчивались, двое духовных чад отца Анфима, Николас Хатциманолис и его жена Марианти ночевали на стройке, сторожа стройматериалы. Они рассказали сестрам, что накануне вечером, проверив здания и территорию и заперев ворота, вдруг заметили высокую, статную, великолепно одетую Женщину, Которая шла по залу, где были двери в кельи сестер. Она открывала дверь в каждую комнату, потом закрывала ее и шла к следующей. Не зная, Кто это, они побежали к единственному выходу из здания, чтобы поговорить с Ней, но Она исчезла прямо перед их глазами. Отец Анфим сказал, что это была Сама Панагия — Всесвятая, посетившая Свой только что построенный монастырь и благословившая каждую келью.
Уходить из лепрозория было нелегко: больные неутешно плакали, хотя отец Анфим снова и снова обещал часто навещать их. Обещание это он сдержал и до конца жизни оставался отцом для своих первых и самых несчастных духовных чад. Последние тридцать лет жизни он провел в новом монастыре. Он ввел там общежительный устав и построил различные мастерские, где сестры могли писать, рисовать, шить, ткать и вязать, то есть делать все то, чему научились, живя в миру. Старый священник не ушел на покой, но продолжал еще больше работать: окормлять множество духовных чад, помогать в обработке диких холмистых полей вокруг монастыря, создании виноградников, садов и огородов. Он вручную носил воду из резервуаров над холмом, вместе с рабочими откапывал и обтесывал камни для строительства монастырских сооружений.
По молитвам отца Анфима, от его иконы “Панагия Помощница” продолжала изливаться благодать и утешение. Многие исцелялись по молитвам перед этим образом от бесовской одержимости, у бесплодных женщин рождались младенцы, болящие выздоравливали.
Однако монашеское смирение Старца заставляло его избегать славы и похвал. Он всегда говорил, что монастырь создал Господь и Его Пресвятая Матерь, а себя называл “землей и прахом”. Тем не менее, его святость и прозорливость были известны всем жителям Хиоса. Однажды, во время обеда в трапезной, отец Анфим поднялся и в явном испуге побежал к воротам монастыря, оставив сестер в недоумении. У ворот несколько рабочих добывали камень и песок из основания соседнего холма. Они не замечали, что прямо над ними от холма откололась крупная глыба и вот-вот должна была свалиться и раздавить их. Старец закричал: “Чада, уходите — бегите быстрее! На вас упадет гора!” Напуганные рабочие бросили инструменты и, едва успели отойти, глыба отломилась и свалилась на то место, где они только что работали. Дрожа от пережитого испуга, они долго благодарили Старца, а он рассказал им, что услышал неземной голос, повелевший: “Встань, иди к работникам. Они в опасности”.
Отец Анфим был горячим патриотом своей страны, и во время II Мировой войны, когда Греция была под властью немецких оккупантов, он просил сестер ежедневно читать Канон молебный ко Пресвятой Богородице с молитвой об освобождении родной земли от захватчиков. Он также строго запрещал впускать на территорию обители немецкие войска. И все же однажды немец — управляющий острова — приказал отдать одно из зданий обители под артиллерийский склад. Митрополит Хиоса протестовал против этого решения, но безуспешно. Управляющий был непреклонен. Отец Анфим, услышав об этом решении, ужасно расстроился. Немцы не только планировали придти в его монастырь, но и разместить здесь свое оружие. Старец понимал, что об этом могут узнать войска союзников, и тогда они непременно разбомбят монастырь. С другой стороны, в случае сопротивления приказу оккупантов, сразу последовало бы возмездие в отношении самой обители и семидесяти ее насельниц.
Старец, как всегда, понес это бремя к стопам Панагии Помощницы, умоляя Ее о заступлении. В ту ночь, окруженный испуганными плачущими сестрами, он успокоил их: “Не волнуйтесь, сестры. Панагия защитит нас. Не бойтесь, ничего не случится”. На следующий день управляющий в сопровождении двух офицеров, высоких чинов, явился посмотреть, как выполняется его приказ. Биограф отца Анфима пишет: “Кто, однако же, поверит, что могло произойти то, что произошло? Как только немец увидел дышащую святостью фигуру Старца... за воротами обители, он остановился и несколько мгновений стоял, глядя на аскетический лик уважаемого подвижника, словно это была галлюцинация. Он не успел даже открыть рта - вся его надменная суровость сменилась выражением спокойной доброты. Забыв о решении, на выполнении которого он собирался упрямо настаивать, управляющий начал гладить Старца по плечу и повторять с явной добротой: ”Прости меня, Отче... мы пойдем в другое место. Отче, мы тут не останемся ... прости, мы уйдем”. Множеством поклонов и различных жестов он выразил свое уважение и восхищение святым Старцем, ибо даже у противника добродетель вызывает восхищение”.
В последние годы жизни, когда отец Анфим стал слаб и не мог уже трудиться физически, он говорил одному своему знакомому: “Мне неприятно, что я уже не могу работать. Хотелось бы делать что-то еще для ближнего, но сил нет. Я вот даже просто сижу сейчас здесь — и уже устал. Это все старость... Все время прошу Господа, чтобы, пока я живу, Он посылал мне Свою благодать, и я мог бы хоть что-то предложить любому, кто подойдет ко мне: одному благословение, другому совет, молитву, утешение... чтобы любой, кто окажется рядом со мной, будь он друг, или иудей, или турок, — вообще кто угодно, — я хочу, чтобы Господь мой даровал мне силы сделать для него что-нибудь, чем-нибудь ему помочь, как я всю жизнь делал”.
Отец Анфим тихо отошел ко Господу утром 2 февраля (15-го по новому стилю) 1960 года. О нем скорбели восемьдесят монахинь его обители и шесть тысяч жителей деревень всего острова; они терпеливо стояли на холоде под дождем, желая проститься со своим духовным отцом.
Мощи отца Анфима покоятся в монастыре, где находится и его икона Панагия Помощница. Монастырь расположен на окраине городка Хиоса.
