Преподобномученик Васи́лий (Мазуренко), иеромонах

Преподобномученик Василий родился 5 апреля 1882 года в селе Кулыга Литинского уезда Подольской губернии в семье крестьянина Кирилла Мазуренко и в крещении был наречен Владимиром. В 1894 году Владимир окончил сельскую школу и до двадцативосьмилетнего возраста жил вместе с родителями, помогая им по хозяйству. В 1910 году он отправился в Киев и поступил послушником в скит Феофания при Киевском Михайловском Златоверхом монастыре, находившийся в восемнадцати километрах от Киева, где подвизался до 1916 года. Затем он жил при архиерейском доме в Екатеринославе и здесь был пострижен в монашество с именем Василий и рукоположен в 1922 году в сан иеродиакона.

В 1922 году епископ Винницкий Амвросий (Полянский) направил иеродиакона Василия в Немировский Николаевский монастырь в Брацлавском уезде, где он прослужил до 1924 года. В 1925 году иеродиакон Василий был рукоположен во иеромонаха к Иоанно-Богословскому храму в родном селе Кулыга и прослужил здесь до 1927 года. В 1927 году он уехал в Грановский Спасо-Преображенский монастырь и прожил здесь около месяца, когда был назначен в Свято-Михайловский храм в селе Антоновка, где служил до 1928 года. В 1929 году иеромонаха Василия перевели служить в храм святого великомученика Димитрия Солунского в селе Ладыжинские Хутора Винницкой области.

Живя в селе Ладыжинские Хутора, отец Василий попал под пристальное внимание сотрудников Тульчинского окружного отдела ГПУ, которые стали настойчиво склонять его к сотрудничеству. Ему показалось, что если он не согласится, то его сразу же арестуют, и, желая несколько отложить время ареста, он в июне 1929 года дал согласие работать с ГПУ под кличкой «Василий». Его обязали давать сведения о духовенстве и монашествующих. На практике он с первого же дня стал уклоняться от сотрудничества. Так продолжалось в течение года и нескольких месяцев. 22 апреля 1931 года иеромонах Василий был арестован и заключен под стражу в камеру предварительного заключения в Гайсинском отделении милиции. И сразу же начались допросы. Отвечая на вопросы следователя, священник сказал, что действительно к нему домой ходят крестьяне, но исключительно по церковным вопросам. Иногда он сам выходил из дома по какому-либо церковному делу, и, встречая его на улице, сельчане, бывало, о чем-либо спрашивали, жаловались, что власти всё у них отбирают; на все эти вопросы и жалобы он отвечал одинаково: такое настало время и надо подчиниться. Он добавил, что знакомство имел только с благочинным и со священником из соседнего села; последний при встречах иногда спрашивал о том, как обстоит дело с уплатой налогов, которые власти требуют от церкви. О политике они не говорили.

Против иеромонаха Василия свидетельствовал житель села Ладыжинские Хутора, осужденный в свое время за убийство в пьяной драке на два года и восемь месяцев каторжных работ и два месяца служивший в армии Петлюры, так что у него хватало мотивов, чтобы подписывать то, что требовал следователь. Он показал, что священник был тесно связан с арестованными и затем высланными крестьянами, записанными властями в кулаки, что он создал при храме церковную общину, «сестричество», члены которой часто посещали дом священника и выступали против организации колхоза и проводимых советской властью в селе мероприятий. Весной 1930 года священник по целым дням бывал в храме и к нему приходили женщины, по-видимому, советоваться относительно колхоза.

Другой свидетель показал, будто священник говорил, что колхоз — это ярмо для крестьян, что люди, верующие в Бога, не могут и не должны входить в колхоз. Во время очередной проводимой советской властью кампании он вел агитацию против советской власти и говорил: «До каких пор будут грабить крестьян? Это всё потому, что мы молчим и делаем всё, что власть приказывает».

Один из свидетелей сказал, будто отец Василий призывал не идти в колхоз, а засевать землю самостоятельно, так как там, где крестьяне организованы в коллективы, хлеб всегда пропадает.

Допросив отца Василия и свидетелей, сотрудники местного ГПУ 1 июня 1931 года пришли к выводу: иеромонах Василий виновным себя не признал, а собранных доказательств для предания иеромонаха Василия суду недостаточно, и потому следует отправить дело участковому прокурору на прекращение и одновременно возбудить ходатайство о направлении его в Судебную тройку при Коллегии ГПУ УССР. И было высказано о необходимости применения «к обвиняемому в качестве меры социальной защиты ссылки в концлагерь сроком на пять лет».

Районный прокурор это предложение поддержал, а сотрудники местного аппарата ГПУ — тем более. Однако Особое совещание при Коллегии ГПУ УССР изменило приговор, и 14 августа 1931 года иеромонаха Василия приговорили к трем годам ссылки в Северный край, и он был отправлен по этапу в город Архангельск.

По окончании ссылки отец Василий продолжил пастырское служение в храме Рождества Богородицы в селе Клемово Серебряно-Прудского района Тульской области (ныне Московской области. — Ред.).

24 ноября 1937 года управление НКВД по Тульской области выписало постановление на арест иеромонаха Василия с определением, что он должен содержаться в тульской тюрьме. Он был обвинен во враждебном настроении к советской власти, а также в том, что «под видом совершения религиозных обрядов» ходил по домам колхозников и вел антисоветскую агитацию против выборов в Верховный Совет СССР.

12 декабря 1937 года отец Василий был арестован и заключен в камеру предварительного заключения при районном отделении НКВД в Серебряных Прудах.

Были допрошены свидетели, один из которых показал, что однажды священник остановил его на улице и спросил, почему он отступился от церкви. Тот ответил, что в церковь он не ходит очень давно, не находя там ничего для себя полезного. И будто бы на это иеромонах Василий сказал: «Это большевики сделали из тебя безбожника. Если бы не было советской власти и этих антихристов-большевиков, ты никогда бы не был безбожником. Это они весь народ смутили, церкви закрыли, веру нарушили, а там, где и остались церкви, никакого житья не дают. Замучили всякими поборами. Налогами замучили».

Начались допросы священника.

— Вам предъявлено обвинение в том, что вы проводили антисоветскую агитацию среди колхозников. Признаете вы себя в этом виновным? — спросил иеромонаха Василия следователь.

— Нет, виновным я себя не признаю. Никогда нигде я никакой антисоветской агитации не вел, — ответил священник.

— В руках следствия находятся неопровержимые данные о вашей контрреволюционной агитации. Требуем от вас признания своей вины!

— Я это отрицаю. Повторяю, что я никогда и нигде никакой антисоветской агитации среди колхозников не проводил.

— Допрошенный нами свидетель показал, что вы в беседе с ним выражали злобную ненависть к советской власти и гнусно клеветали на советскую власть и колхозы. Требуем от вас признания своей вины!

— Категорически отрицаю. Это совершенно неверно. Всё, что мне прочитано, неверно. Никогда я таких разговоров… не вел. Вообще, я веду себя очень замкнуто и осторожно. Никуда не хожу. Больше бываю дома. Ко мне никто также не ходит.

— Вы упорно врете. Следствию известно, что в октябре у вас в доме была церковница Лапшинова, с которой вы вели антисоветские разговоры против выборов в Верховный Совет СССР. Признаете ли вы это или нет?

— Это я также категорически отрицаю. Никогда Лапшинова у меня в доме не была, и никаких разговоров, тем более против выборов в Верховный Совет, я с ней, а также и с другими лицами никогда не вел. Это является вымыслом.

Этот допрос отца Василия состоялся незадолго до того, как ему был вынесен смертный приговор… 30 декабря 1937 года тройка при УНКВД СССР по Тульской области приговорила иеромонаха Василия (Мазуренко) к расстрелу.

Он был расстрелян 8 января 1938 года и погребен в общей безвестной могиле.